Двое прислонились друг к другу макушками голов, лежа на полу небольшого зала. Глаза закрыты, поза одинаковая, дыхание ровное. За ними наблюдают еще несколько десятков пар глаз. Включилась музыка, после недолгой паузы, когда оба прониклись током своих тел, сначала рука одного согнулась в локте, через десять секунд зеркально поднялась рука другого. Она пошевелила пальцами, и он – в ответ, как будто принял импульс. Можно ли чувствовать партнера по сцене так, что вы даже с закрытыми глазами будете делать движения всем телом синхронно, будто вы зеркала друг друга, и неважно, знакомы ли вы близко или нет?

Кажется, научить чувствовать и познавать состояния друг друга может только Ульяна Трушина, художественный руководитель и режиссер-постановщик театрального эксперимента «Авансцена» из Петербурга. Вы не подумайте, артисты далеко не актеры. Но то, что с ними происходит во время тренингов, репетиций и выходов на сцену, делает их профессионалами, эмпатичными, наполненными и искренними людьми.

«Авансцена» – если говорить любимыми абстрактными фразами – это дом, семья, любовь. Но на самом деле, с профессиональной точки зрения, «Авансцена» – это место одно из немногих, где раскрывается природа человека. Где можно не только обрести друзей, коллег, именно обрести, но и вспомнить, найти свое творческое начало, которое было глубоко заложено или где-то закопалось.

Общаясь со многими театральными курсами или выпускниками, например, РГИСИ, я могу сделать вывод: то, чему мы учимся на «Авансцене», такое не попробуют нигде. Ни в одном театральном вузе. Я знаю только одну мастерскую, где этому посвящают время, потому что училась по школе этого мастера, так вышло.

Сейчас «Авансцена» – это творческая мастерская, которая очень хочет заявить о себе, как о более профессиональном месте, чем некоторые его не считают.

В Алтайском государственном институте культуры есть мастерская Анны Вахрамеевой, и так вышло, что у неё учились почти все мои педагоги, с которыми я когда-либо была связана. Часть педагогов стали моими друзьями, и стали рассказывать байки со своего студенчества, про природу человека.

Вот в этой мастерской ребят вывозят в Горный Алтай, на реку Катунь, и они живут в палатках по две недели: занимаются тренингами, с шести утра умываются в ледяной реке горной, готовят тушенку на костре, сближаются и там же создают спектакли. Вот это здорово, потому что это раскрывает и внутреннюю энергию, и чувство партнера. И, кстати, актеры Алтайского краевого театра драмы им. В.М. Шукшина — мой самый любимый театр, нет места лучше для меня, в плане театрального творчества и искусства — тоже посещают такие лаборатории.

На протяжении многих лет я была актрисой и обучалась этому мастерству. Однако поступила не на актерскую специальность, а на журналистику. Для режиссуры я была ещё слишком маленькой. Вообще закапывала в себе этот «дар». В университете вела мероприятия, читала стихи свои со сцены. В какой-то момент я увидела девочку – её зовут Олеся Хорошилова – её самобытность, и узнала в ней себя. И вдруг поняла, что должно быть место, где люди, которые оказались не там, где хотели, смогли бы почувствовать себя собой. Я пообещала Олесе лично, что будет место, где она сможет расти и обретать новые ветви в своём творческом дереве. Сдержала обещание, и появилась Авансцена. Кстати, Олеся сейчас в Москве, играет в спектаклях, и у неё всё чудесно.

В 2021 году. Познакомилась с Олесей 12 сентября. Буквально 20 сентября появилось уже название, концепция, идея проекта. 21 ноября мы отыграли первый спектакль «Авансцены».

Мы создали шесть спектаклей, показывались мы семь раз, один раз был повтор спектакля. Первые три вообще были без названия, просто «Театральный эксперимент Авансцена». Ребята сами приносили идеи номеров, которые хотели. У нас всегда приветствуется что-то свое, творческое. То есть если человек хочет говорить о чем-то сам, то я просто помогаю, направляю, и всё. Человек сам себе режиссером становится. Видимо, это была возможность обрести огромную команду, чтобы появились все организаторы, костяк труппы. Раз мы существуем, значит, всё получилось. Второй спектакль, наверное, был самым важным для меня, потому что я увидела, на что мы способны, и многие номера оттуда сейчас являются актуальными, такими же любимыми и родными.

Когда настало время четвертого спектакля, который должен был случиться на огромной сцене в зале на 700 человек, понятно, что ответственности намного больше, поэтому все номера буду делать я. Мы общались с артистами о том, кто и о чём хочет говорить. Я подбирала репертуар под состояния людей.

Название у спектакля «Ода одиночества», в честь одного из номеров из предыдущего спектакля. Есть мнение, что мы постоянно говорим о любви, это правда. Причём о любви всеобъемлющей, неважно, любовь это человека к человеку, или человека к себе, или нелюбовь какая-то... Одиночество – это причина, по которой мы можем задевать за больное себя и зрителей.

После этого большого спектакля стало понятно, что нужно возрождать то, чем я живу больше двух лет. Появился полноценный спектакль «Если меня совсем нет» по мотивам «Ёжика в тумане». До этого «Авансцена» состояла из новелльных историй. Абсолютно какая-то уникальная вещь, к которой никто не был готов. Казалось бы, тема дружбы должна была подниматься, а возникла вновь тема любви. Ёжик с Медвежонком, на самом деле – мальчик и девочка, парень и девушка, мужчина и женщина, для каждого зрителя по-разному.

Сейчас мы готовим спектакль, который покажем в феврале, по мотивам всех предыдущих сезонов для того, чтобы напомнить ему о чём-то важном, чтобы люди, которые только узнали про нас, увидели, чем мы жили. Вот и создана иллюзия нового спектакля, а иллюзия – это обман чувств. Поэтому мы будем обманывать зрителей, с творческой точки зрения, и пытаться им показывать, что даже то, что они уже видели, открывается для них по-новому, и совсем по-другому может выглядеть и переживаться артистами.

Вопрос, от которого я улыбнулась, потому что он с подвохом. Мне не нравится говорить о том, что «Авансцена» – это о любви, хотя это правда. Но любовь – такое всеобъемлющее чувство, от которого мы вообще движемся. У меня лично мозг работает от круговорота в моей жизни любви и творчества. Если отключается фактор любви, у меня отключается и фактор творчества, и наоборот, нет творчества – нет любви.

Моя самая большая любовь в жизни – это искусство. Мы покажем спектакль в апреле (осторожно, спойлер!), который будет полностью посвящен искусству и нашему пути к нему. Но каждый номер можно будет перевернуть на любовь, именно на отношения между людьми.

Тем более любовь – это же чувство неизведанное. Мы же не можем точно сказать, что такое любовь, это для всех по-разному. Раз у всех есть своё мнение на тему любви, почему об этом не говорить, чтобы каждый зритель точно почувствовал? Ведь это не констатация факта, который мы пытаемся доказать. Мы показываем кучу разных версий любви, и для каждого найдется ответ на свой вопрос. Я думаю, что это попадает в каждого. Поэтому «Авансцену» любят, и на неё приходит много людей.

Безликий изображен у нас на логотипе первых афиш: его лицо состоит из рук, которые делают глаза. Безликие, как персонажи, появились со второго спектакля. На первом спектакле я выходила на сцену в брючном костюме с галстуком, и это стало фирменным стилем. Потом пришла идея сделать маску к этому.

Безликий – это каждый из нас. Можно долго говорить о том, имеем ли мы право, как актеры, натягивать на себя какое-то состояние, или наоборот, быть собой. А когда ты заявляешь себя безликим, зрителю не приходится угадывать, что это и кто это. Он является партнером главного героя.

Самый лёгкий пример, который есть, например, у режиссера Джорджа Стрелера в работах: стул – твой партнер, и ты используешь его, как мужчину в танго, ты можешь просто сесть на него. Стул может стать для тебя домом, ты можешь с ним разговаривать, это может быть твоя игрушка детская. Мы можем просто в воображении представить все что угодно и заявить для зрителя, он поймет. У безликого нет голоса, но у него есть такое же ощущение и такая же задача – подстраиваться под любое обстоятельство и помогать героям. Безликие занимаются появлением на сцене всего, что должно появиться, в техническом плане.

Если говорить сценически, то это символ «Авансцены». Каждый из нашей труппы уже примерил на себя маску безликого, и каждый почувствовал себя им. Мне кажется, это правильно с точки зрения воспитания театрального, ощущения себя, когда никто не видит твоего лица и не знает, кто ты, особенно когда рядом много людей. Это единый организм, который просто существует, когда никто не перетягивает на себя одеяло, а просто знает, что он вышел на сцену для того, чтобы жить вместе со всеми. Поэтому безликие – это отлаженный механизм, но при этом живой, что очень сильно помогает в раскрытии главных персонажей.

Мы любительский коллектив, естественно, существуем за свои деньги. Билеты мы не продаём, у нас бесплатные постановки. Потому что, как это любят называть, это просто творческая инициатива. Конечно, я, как режиссер, не согласна с этим, потому что для нас это нечто большее. Все средства у организаторов идут на реализацию проекта, которому я хочу посвятить жизнь. В будущем мы будем стараться делать так, чтобы у нас появилось финансирование. Однако для меня первостепенно сейчас получить именно высшее образование, профильное, режиссёра-педагога, потому что тогда у «Авансцены» есть все шансы стать, как минимум, городским театром, а не остаться любительским.

Появились значки с логотипом, их раскупили примерно за три-четыре дня, и мы поняли, что можно потом их обновить, сделать новый дизайн, добавить к спектаклю лимитированные значки. Мерч – это всегда желание зрителя быть причастным к нам. И если у тебя есть тот же маленький значок, то тебе всё равно это греет сердце и душу. И это хороший ход в продвижении. У нас есть доступные к заказу маски безликих. Их в какое-то время очень активно покупали. Не понимала, для чего люди это делают. Как-то я у одного молодого человека спросила, и он сказал: «Я бы хотел почувствовать себя безликим».

Огромная у нас команда. В труппе 40 человек, из них все могут выходить на сцену. Состав организаторов весь вылился из актёров. Первую авансцену я делала одна. Сейчас не понимаю, как это сделала, потому что масштабы увеличиваются с каждым разом.

Есть второй режиссёр – Дмитрий Анохин – который каждый раз влияет на постановку. Более техничный человек, трезвый, который может отключить, в отличие от меня, фактор чувства. Огромная поддержка и мужские плечи, на которые я всегда могу опереться. Он занимается подготовкой зала к спектаклю, выходами на поклон, теми же мизансценами, очень тонко это чувствует. Поэтому без него спектакли не были бы такими, какие они есть. Дима отрисовывает сценографию очень часто. Я говорю, что вижу, он рисует. Дима делает программки, пригласительные и помогает с афишами. То есть это человек, который может сделать всё. Он может провести репетицию, если у меня работа.

Есть помощник режиссера – Дарья Ананьина. Человек, который находит каким-то гениальным образом реквизит, который нужно найти, за ним следит. Даша – человек, который составляет график всех репетиций, делает сценический план, технический план спектакля. Она понимает, где всем нужно выйти и зайти, хотя участвует во всех спектаклях. Помощник режиссёра в одном из спектаклей танцевала во всех хореографических номерах, умудрялась ещё где-то контролировать, что-то координировать и бегать везде.

У нас есть руководитель сценического процесса – Дарина Вишнякова – это человек, который проверяет, кто во что одет, что у него на голове, на лице, на ногах. Везде. Это человек, который поддерживает артистов за кулисами. Тоже носится как сумасшедшая.

Есть ещё один очень важный человек – это руководитель ассистентов по сцене – Дмитрий Куль. Ассистенты по сцене – это как раз такое точное термин безликих, которые отвечают за вносы и выносы реквизита, установку мизансцены, изменение декораций. И вот Дима, в силу своей должности, точно знает, что куда можно включить, что где можно выключить и что куда поставить.

Есть человек, без которого вообще спектаклей бы не было, сидит напротив меня – хореограф-постановщик Екатерина Сухорукова. Даже если ты не ставишь какие-то номера, то присутствие на всех репетициях для тебя лично всегда обязательно, потому что у нас много пластики. И даже если у человека в номере есть просто движение руки, выстроенное репризой, то ты за него отвечаешь, и ты это понимаешь. Без тебя бы это всё идеально не было. То есть даже тот же поклон, такого синхрона без тебя бы не было. И твои выходы на сцену тоже... Ты ещё один швейцарский нож, который умудряется делать всё!

У нас в команде есть хормейстер-постановщик, занимается вокалом с ребятами. Есть люди, которые фотографируют, снимают. Есть человек, который всегда остаётся за кадром, но без него на Авансцену ходило бы намного меньше людей. Это SMM-специалист Анна Давыдова. Тот пласт работы, который делает она, не сделает никто. Это съёмка видео на сцены или номера отдельные, подготовка тизера, афиш, ведение всех соцсетей, написание постов. Аня приходит на репетиции, снимает, всё это выкладывает и подогревает интерес аудитории, точно зная, что придёт в семь раз больше людей.

Огромная работа, с которой я бы сама не справилась. Поэтому команда у нас настолько большая, что даже сама себе завидую.

Забыла сказать про себя… Понятно, что я этот балаган весь устроила. В «Авансцене» ни разу не было такого, чтобы я просто взяла пьесу и по ней поставила что-то. Весь сценарий пишу с нуля, иногда по мотивам, но это абсолютно перевёрнутые истории. Сценарий, подбор музыки, реквизита, костюмов – всё это придумывается нами, режиссерами.

Есть большая проблема всего творчества, особенно театрального: люди забывают о том, что кто-то это всё сделал. То есть они приходят на спектакль и говорят: «Ребята такие талантливые, они так хорошо сыграли!» Но они не думают о том, что за этим всем стоят люди, которых я перечислила выше.

У нас есть костяк сформированный, который появился после второго спектакля. Просто почувствовала, что это не может быть просто мероприятием, на которое будут набираться кастинги, приходить люди. Это должна быть труппа. Да, мы будем добирать, убирать. Были прослушивания, и я понимаю, что если у человека, например, слабая подача голоса, но у него по глазам видно всё нутро, и я его ощущаю, то голос мы достанем. А человек с хорошим голосом, но абсолютно пустой, зачем он нам такой нужен?

Кроме того, стала заниматься с другими ребятами, которые просто хотят развиваться в творчестве театральном. В итоге, среди них было найдено ещё 13 уникальных персонажей, которые сразу же вошли в труппу и в новый спектакль. Буквально через два месяца после того, как они попали в состав, ребята вышли на сцену.

Сложный вопрос, потому как нас очень много... Присылайте нам на почту avanscenee@gmail.com свои видеозаявки. Здорово, если кто-то талантлив и готов чувствовать так же, как и мы.