В Новом Театре под руководством Эдуарда Боякова с успехом прошла премьера поэтического спектакля из цикла Поэзия.doc, реализуемого при поддержке Президентского фонда культурных инициатив. Спектакль посвящен поэтессе Анне Ревякиной.  

Анна Ревякина – лауреат множества национальных и международных литературных премий. Ее стихи переведены на 16 языков. Написанная Анной в 2015 году поэма «Шахтерская дочь», стала первым поэтическим произведением, посвященным военным событиям на Донбассе, и имела сенсационный резонанс. Главный редактор журнала «Наш современник» Станислав Куняев поставил поэму «Шахтёрская дочь» в русской культуре на уровень плача Ярославны из «Слова о полку Игореве». Евгений Евтушенко назвал Анну Ревякину «великой русской поэтессой», а Захар Прилепин – «звездой русского слова, взошедшей в небе Донецка».

Зрителей приветствовал худрук Нового Театра, автор идеи проекта Поэзия.doc. Эдуард Бояков: «За короткое время, прошедшее с момента открытия Нового Театра – а произошло это в конце 2022 года – мы стали настоящим репертуарным театром. Мы играем иммерсивный спектакль «Гримёр» – здесь в нашей основной резиденции, крупномасштабные спектакли «Лавр» и «Скупой» по Мольеру на большую зрительскую аудиторию, два семейных спектакля – «Детский альбом Чайковского» и «Весна – и точка», постановки, посвященные русской истории. Заявляя о своих амбициях в построении репертуара, мы в каждом спектакле отвечаем на вопрос, каким должен быть театр в принципе.  Мы – не театр одной идеи, одной эстетики, одного режиссера или автора. Мы – театр, который ставит задачу поиска универсального смысла жизни. А потому строить репертуар без поэзии невозможно, как невозможно без поэтического слова воспитать артиста. Сегодня мы представляем четвертый спектакль цикла ПОЭЗИЯ. DOC, посвященный стихам и биографиям главных, на наш взгляд, поэтов современности. Мария Ватутина Анна Долгарева, Игорь Караулов, Анна Ревякина – этим списком не исчерпывается многообразие карты современной русской поэзии. Но они – знаковые фигуры. У каждой эпохи должны быть свои поэты, свой поэтический голос. Эти четыре поэта – важнейшие голоса. Без них русский языке не живет, русская культура не существует. Если есть поэзия значит есть Россия, есть наш язык, есть смысл рожать детей и заниматься разными видами деятельности, в том числе театром».

На сцене – трое: поэт Анна Ревякина, артисты Евгения Германова и Валентин Клементьев. Но герой – один: Анна Ревякина. Поэт. Это ее жизнь, ее творчество, ее беды и надежды, ее сны превращаются в спектакль, столь же откровенный, сколь технологичный в плане постановочных средств.

В основе спектакля не только стихи поэтессы, но и пьеса, написанная Алексеем Зензиновым, которая уже на уровне текста превращает документальность вербатима в художественное высказывание. Но откровенен ли сам герой этого вербатима? Готов ли он рассказать о себе всю правду?

Алексей Зензинов, автор пьесы: 

«Начиная брать интервью для вербатимной пьесы, нужно быть готовым к тому, что в какой-то момент собеседник закроется. И здесь действительно становишься кем-то вроде следователя или врача, вызывающего собеседника на откровенность. У Анны Ревякиной есть своя «темная зона». А еще – способность увлечь тебя в сторону. И все-таки наш разговор сложился. И в итоге получилась пьеса, которая открывает душу героини».

Анна Ревякина родилась в Донецке, что очень важно для понимания ее личности и творчества. Именно поэтому видеоряд, который воспроизводит старый дореволюционный город с одноэтажными домами и куполами соборов – это не просто иллюстрация к воспоминаниям о живших здесь некогда предках, а острое ощущение своих корней. Ощущение, которое не допускает даже мысли об отрыве от них. Любовь к родному краю пронизывает стихи Ревякиной. Как и ее любовь к отцу, который по роковому стечению обстоятельств умер в тот самый год, когда началась война.

Анна Ревякина, герой спектакля, поэт:

«Стихи – это уже и есть та самая предельная откровенность, с которой вообще возможен разговор между людьми, но существует ещё одна высота откровения, которую можно взять только после того, как жизнь завершена. Я сейчас о слове эпистолярном, об интимности переписки. Пьеса «Во имя отца…» частично опирается именно на мои письма, которые я писала в самом начале войны в Донбассе. Решиться обнародовать их сейчас для меня было очень сложно. Алексей Зензинов деликатнейше взял из них такие формулы слов, которые, как мне кажутся, являются, с одной стороны, общезнаменательными для очень многих людей, а с другой стороны, невероятно личными, если говорить о моём конкретном опыте».

Спектакль предельно динамичен. Кажется, что это безостановочный полет, в котором Анна Ревякина, Евдокия Германова и Валентин Клементьев осуществляют стремительный подъем, не давая перевести дух ни себе, ни зрителям. И даже гипнотический рефрен – четырежды повторенный, от раза к разу расширяющийся эпизод, в котором Анна видит вещий сон о своем отце, «работающем гробовщиком у Господа», не тормозит действие, а лишь придает ему на краткое время характер тревожной грезы. В спектакле звучит классическая музыка Равеля, Рахманинова, Бородина, создающая для довольно жесткого, порой шокирующего по степени откровенности текста, возвышенный и умиротворяющий звуковой контекст.

Сергей Глазков, режиссер спектакля:

«Жанр спектакля – документальный театр, поэзия точка док. Спектакль – вербатим. Тонкое сочетание документальности и игрового театра на сцене имеет весьма относительную границу. Актеры не играют свои роли, а ведут рассказ от первого лица. Их существование на сцене – это дословное проживание истории героя. Его жизни, его судьбы. В отличие от предыдущих героев (Марии Ватутиной, Игоря Караулова, Анны Долгаревой) Аня Ревякина «девушка оттуда». Она родилась и выросла в Донецке . Плоть от плоти. Полное погружение в фактуру событий. Это очень важный акцент и для истории, и для спектакля в целом. Это раскрывает личность самой героини, влияя на интонацию всего повествования».

Драматургия спектакля выстроена так, что он завершается на высшей кульминационной точке   – стихотворном диалоге Путина и Сталина. Его читает сама поэтесса, одетая в пышную белую юбку и кевларовый бронежилет. Наряд – конфликт, наряд – оксюморон.  Предельно контрастное сочетание женственности и брутальности, «мирности» и воинственности еще больше усиливает честность и смелость поэтического высказывания:   

Рядом с ГУМом,

у витрины магазина с очень дорогими сумками

Путин говорит Сталину:

«Видишь, отче, какие теперь времена настали,

сплошное потребительство,

не помогают ни смена курса,

ни смена правительства…»

Сталин щурится, раскуривая фальшивую трубку,

говорит: «Хочешь шутку?»

Путин пятится, отвечает, что сейчас ему не до шуток.

«Человек хрупок, - говорит Сталин, - и плутоват.

Помнишь, как во второй четверти двадцатого века

я врубил советского человека

под тысячу ватт».

Как он, себя не жалея,

строил, резал и клеил.

Человек и его троллеи.

Человек и его рельсы,

ведущие на самый север.

Человек этот не умирал,

превращался в гудок заводов,

в уголь, поднятый на-гора.

Человек этот каждый день сам у себя

принимал тяжёлые роды.

Так рождалась страна.

Та, которой нет больше.

Нет до такой степени,

что даже трусливая Польша

что-то там вякает.

«Я всё это знаю, отче, -

шепчет Путин в ответ, -

но сейчас таких людей уже нет».

«Есть, - улыбается Сталин, -

на одной из имперских окраин

есть город, его предательски переименовали

в шестьдесят первом.

Раньше он назывался Сталино,

а теперь иначе,

но это ничего не значит.

Там живут люди особого свойства,

советские великаны.

Оттуда начнёт возрождаться страна,

они всё делают сами,

им даже помогать не надо,

главное – не мешать.

Вот совсем не мешать.

Они сами знают, как нужно,

Они сдюжат.

Главное – не мешать!»

Путин по делу ничего не ответил,

только надел очки с тёмными стёклами

и обронил:

«Сегодня что-то особенно яркое солнце,

глаза слезятся…»    

Автор идеи Эдуард Бояков

Автор пьесы Алексей Зензинов

Режиссер Сергей Глазков

Музыкальный продюсера Василий Поспелов

В главной роли поэт Анна Ревякина

Артисты: Евдокия Германова, Валентин Клементьев

Премьера: 18 апреля 2024 года.

Продолжительность спектакля 1 час 10 минут без антракта.